Молодых людей, выросших в домах для сирот и успевших занять положение в обществе, преуспеть в жизни, немного. „К сожалению, таковых не более одного процента. Воспитанников детдомов, поступающих в университеты, менее 10%”, – с тревогой сообщил нам Калин Каменов, который до недавних пор был председателем Государственного агентства по защите детей. Главная причина тому – отсутствие качественной подготовки к той жизни, которая ожидает детей после детдома, а также в отсутствии поддержки со стороны семьи и государства. Сам Калин Каменов – исключение, которое производит сильное впечатление. Он был еще школьником, когда судьба сыграла с ним плохую шутку, родители бросили его. Молодой человек, однако, смог избежать приговора „неудачник”, который, как правило, довлеет над такими детьми, и ценой огромного труда и усилий пошел по пути успеха.

„В детстве я был бунтарем, но вопреки этому нашлось два педагога, которые рассмотрели во мне определенные качества, – рассказывает Калин Каменов. – Благодаря им, я начал учиться серьезнее, превратился в отличника, окончил школу на одни пятерки и очень хотел поступить в университет, занимался добровольческой деятельностью. Все это помогло мне быть активным молодым человеком, способным найти свое место в обществе. Поэтому очень важно, чтобы каждый ребенок располагал индивидуальной поддержкой специалиста, которому хорошо известны его положительные стороны, и он инвестировал бы в них. Такая инвестиция повысит самооценку и будет стимулом для того, чтобы преуспеть в жизни, как, в сущности, произошло со мной. Если бы не воспитатели из детдома и моя учительница в техникуме, которые работали со мной и помогали мне, вселяя веру в собственные силы, вряд ли я бы достиг чего-нибудь”. 

К сожалению, из-за закрытой среды и отсутствия примеров для подражания, мечты большинства воспитанников детдомов очень скромны и не позволяют им расправить крылья. У Калина Каменова, однако, была большая мечта, которую он упорно преследовал и исполнил. Он мечтал стать юристом. И добился своего, окончив Юго-западный университет им. Неофита Рильского в Благоевграде. Каковы были его мотивы?

„С малых лет у меня было развито чувство справедливости. В школе я часто дрался, защищая девочек. Мне хотелось и дальше формировать в себе это чувство, оно же и стало главным мотивом поступления на юридический факультет и получения образования, позволяющего в дальнейшем отстаивать права невиновных. Оно же мотивировало меня заниматься добровольческой деятельностью, быть членом неправительственных организаций. Так что, это была главная сила, толкавшая учиться и развиваться в этой сфере. Преуспел ли я? Об этом пускай судят общество и мои коллеги”.


Калин Каменов считает себя счастливым молодым человеком, так как успел реализовать и другую свою мечту: „Я всегда восхищался людьми, которые помогают детям группы риска и сам мечтал о том, как вырасту и буду этим заниматься”. В 2009 году Калин поступил на работу в Агентство по защите детей. В начале 2010-го был назначен его заместителем председателя, а затем и председателем. В конце июля сего года новое правительство отстранило его от этой должности, хотя многие неправительственные организации твердо поддержали его кандидатуру. На выбор Калина помогать детям группы риска повлиял и тот факт, что сам он побывал в их „шкуре” и шел той же дорогой: 

„Есть одна хорошая болгарская поговорка – „Сытый голодного не уразумеет”, – говорит Калин. – Я был в позиции голодного и знаю, каково это – не иметь. Знаю, в чем нуждаются обиженные судьбою и полагаю, что могу отстаивать их позиции. Делаю это очень эмоционально, потому как на собственном опыте испытал, каково это быть ребенком группы риска. Это одна из причин появления видимых результатов в работе Агентства в последние годы. Я не просто теоретик, который получил знания из учебников, я на практике испытал нужды этих молодых людей, частью которых когда-то сам был. Так что смею утверждать, что очень хорошо знаю их проблемы и потребности”.

Чтобы как можно больше детей имели возможность преуспеть в жизни, по мнению Калина Каменова, система должна полностью измениться, она должна сфокусироваться на отдельной личности, на индивидуальных качествах каждого ребенка и инвестировать в его развитие. „Необходимо инвестировать в развитие многих услуг, которые поддерживали бы как можно большее число болгарских детей, а почему бы и не их семьи. Во-первых, так они смогут заботиться о своих детях и не бросать их. И, во-вторых, когда это будет достигнуто, разработать еще достаточно альтернатив, которые поддержали бы детей. Что я имею в виду под типом услуг? Это может быть, например, приемная семья. Четыре года тому назад в Болгарии в приемных семьях воспитывалось менее 100 детей. На сегодняшний день приемных семей уже 1600 и в них воспитываются 1600 детей, причем многие семьи могут заботиться и о двух, трех детях. Это новаторская и альтернативная услуга уже популярна во многих европейских странах. В данный момент она утверждается и в Болгарии, но беспокоит то, что нынешние правящие не располагают ясным видением и не знают, как обеспечить устойчивое развитие этой альтернативы, чтобы дать шанс как можно большему числу болгарских детей жить в индивидуальной среде, в приемной семье. Практически ничем не отличается и ситуация с другой альтернативной услугой – центрами семейного типа, в которых воспитываются по 10-12 детей или подростков. В них они получают заботу, в корне отличающуюся от той, что предлагается в домах для сирот, где проживают по 90 детей. Нетрудно догадаться, каковы шансы у этих детей на получение индивидуальной заботы. Практически никаких. ЕС требует проведения реформы в этой сфере во многих европейских государствах, в Болгарии тоже. Наша страна стала первой в Европе, которая обеспечивает перекрестное субсидирование трех европейских программ, нацеленных на реализацию этой реформы. На данный момент, однако, все застопорилось. Одна из причин – смена руководства проектов. Таков случай с проектом „Детство для всех”, который направлен на обеспечение более адекватной заботы и услуг для детей с недугами. На данный момент в детских домах Болгарии проживает 1582 ребенка в возрасте от 3 до 18 лет и все они должны быть переведены в центры семейного типа”.

Перевод Снежаны Никифоровой